About the Awful

I was bored on the 9th of Octover 1940 when, I believe, the Nasties were still booming us led by Madalf Heatlump (Who had only one). Anyway, they didn't get me. I attended to varicous schools in Liddypol. And still didn't pass-much to my Aunties supplies. As a memebr of the most publified Beatles me and (P, G, and R's) records might seem funnier to some of you than this book, but as far as I'm conceived this correction of short writty is the most wonderfoul larf I've ever ready.

God help and breed you all.

Великий и Ужасный

Я уродился 9 фруктября 1940, когда нас, кажется, все еще бомбили фашистюги под бредводительством Хрюдольфа Врагитлера. Так или иначе, в меня они не попали. Я посещал различные шкодлы в Ливерпуделе, но все равно не оправдал ожиданий моей тетушки. Поскольку я у-ча-ча-ча-стник небезызвестной и небезынтересной группы "Битлз", наши (с П., Дж. и Р.) пластинки могут показаться некоторым из вас намного смешнее, чем эта книга. Но что кусается меня, то я считаю это содрание небольших рассказов одной из самых забавных книжек, которые мне когда-либо попадались.

Да поможет и размножит вас Бог!

Nicely Nicely Clive

To Clive Barrow it was just an ordinary day nothing unusual or strange about it, everything quite navel, nothing outstandley, just another day but to Roger it was something special, a day amongst days ... a red lettuce day ... because Roger was getting married and as he dressed that morning he thought about the gay batchelor soups he'd had with all his pals. And Clive said nothing. To Roger everything was different, wasn't this the day his Mother had told his about, in his best suit and all that, grimming and shakeing hands, people tying boots and ricebudda on his car.

To have and to harm ... til death duty part ... he knew it all off by hertz. Clive Barrow seemed oblivious. Roger could visualize Anne in her flowing weddy drag, being wheeled up the aisle, smiling a blessing. He had butterfiels in his stomarce as he fastened his bough tie and brushed his hairs. 'I hope I'm doing the right thing' he thought looking in the mirror, 'Am I good enough for her?' Roger need not have worried because he was 'Should I have flowers all round the spokes?' said Anne polishing her foot rest. 'Or should I keep it syble?' she continued looking down on her grain haired Mother.

'Does it really matter?' repaid her Mother wearily wiping her sign. 'He won't be looking at your spokes anyway.' Anne smiled the smile of someone who's seen a few laughs.

Then luckily Anne's father came home from sea and cancelled the husband.

Все замечательно, Клайв!

Для Клайва Бэрроу это был самый обычный день, один из многих, ничего способенного, ничего из яда вон выходящего. А для Роджера это был самый главажный день в жизни, красный день календуря - и все потому, что у Роджера была свадьба. В то утро, одеваясь, он вспоминал те веселые хвостяцкие пирушки, которые устраивал с приятелями. Клайв молчал. А для Роджера весь мир преобразился: ведь настал тот самый день, о котором ему столько говорила мама; день, когда нужно надеть самый лучший хвостюм; день, когда все дарят друг другу ухлыбки и пожимают хрюки, когда тебе же лают счастья и осыпают рисом твою машину.

Клянусь любить и почитать тебя: в богатстве и в бедности: пока смерть не разлучит нас: он знал это все нагрызусть. Клайв Бэрроу казался рассеянным. Роджер представлял Энн в подвенечном платье, как ее везут к алтарю в праздничной инвалидной коляске, а на лице ее играет счастливая улыбка. Когда он надевал галстук бабушкой и причесывал свои шерстинки, по спине его бегали мурмурашки. "А правильно ли я поступаю?" - думал он глядя в зеркало. - "А вдруг я недостаточно хорош для нее?" Роджер зря волновался, он был достаточно хорош. "Как ты думаешь, колеса у коляски лучше украсить цветами?" - спросила Энн у своей седовласой матери, протирая подставку для ног. - "Или, может быть, не надо?" "А какая разница?" - отвечала мать с глубоким сдохом. - "Он все равно не будет смотреть на твои колеса". Энн улыбнулась улыбкой человека, повидавшего в жизни немало смешного. А потом, к счастью, вернулся из плаванья отец Энн и отменил свадьбу.